Председатель Госдумы принял участие во Втором Евразийском антикоррупционном форуме

Председатель Госдумы Сергей Нарышкин Нарышкин
Сергей Евгеньевич Депутат Государственной Думы избран в составе федерального списка кандидатов, выдвинутого Всероссийской политической партией «ЕДИНАЯ РОССИЯ» принял участие во Втором Евразийском антикоррупционном форуме, который состоялся 4 июня в Счетной палате, был посвящен финансовым механизмам борьбы с коррупцией и собрал представителей органов власти и ученых из 30 стран ближнего и дальнего зарубежья.

С.Нарышкин отметил, что коррупция стоит на одном из первых мест в иерархии современных системных рисков. «Такие преступления роняют авторитет власти, негативно влияют на инвестиционный климат, замедляют темпы экономического роста, искажают социальную структуру общества», — констатировал он.

Председатель Госдумы сообщил, что за последние несколько месяцев палата приняла целый ряд принципиальных антикоррупционных документов. В их числе он назвал закон о контроле за соответствием расходов госслужащих их доходам. При этом С.Нарышкин отметил, что в борьбе с коррупцией важны не только запреты и ограничения, но и состояние умов в обществе, преодоление правового нигилизма.

«Уверен, что действительно эффективная борьба с коррупцией не может быть избирательной или показной», — сказал С.Нарышкин. Вместе с тем, он призвал участников форума еще раз подумать, каковы пределы антикоррупционных ограничений гражданских прав, иными словами, все ли средства хороши в борьбе с коррупцией.

Председатель Счетной палаты Сергей Степашин отметил, что борьба с коррупцией в России приобретает по‑настоящему последовательный характер. «В нашей стране идет процесс, который эксперты назвали «национализация элит». Суть его проста: если хочешь быть чиновником и получать зарплату за счет налогоплательщика, то должен быть готов к общественному контролю, не иметь счетов и ценных бумаг за рубежом, подтвердить доходы и расходы», — сказал он и сообщил, что по итогам проверок Счетной палаты за 2012 год возбуждено 78 уголовных дел.

С.Степашин высказался за создание системы общественно-политических институтов, через которые граждане могли бы контролировать власть. «К таковым институтам, прежде всего, относятся парламенты и создаваемые ими органы внешнего аудита», — сказал он. С.Степашин предложил ввести налог на операции с оффшорными юрлицами и создать систему реагирования госорганов на обращения граждан и общественных организаций по фактам коррупционных действий.

Директор института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве, вице-президент РАН Талия Хабриева подчеркнула, что борьба с коррупцией — это борьба не с богатством, а с незаконно полученными доходами. Причем круг субъектов коррупционных отношений не ограничивается только чиновниками. Наиболее действенными в такой борьбе являются финансовые механизмы. Апеллируя к международному опыту борьбы с коррупцией, она отметила, что разные международные акты демонстрируют разные подходы к решению одних и тех же проблем. Т.Хабриева указала на конкуренцию различных правовых моделей, отсутствие унифицированной международной терминологии, приводящее к необоснованно широкому толкованию правовых норм, а также на неопределенность границ международных рекомендательных актов.

Т.Хабриева предложила вернуть в российское законодательство уголовную ответственность юридических лиц и разработать механизмы репатриации капиталов. Она также заметила, что предложения по деоффшоризации российской экономики и по противодействию фирмам-однодневкам пока не нашли отражения в новой редакции Гражданского кодекса.

Председатель Следственного комитета Александр Бастрыкин, коснувшись законодательного аспекта борьбы с коррупцией, напомнил, что в 2012 году Уголовный кодекс был дополнен шестью новыми статьями. По одной из них мошенничество в сфере предпринимательской деятельности в размере до 6 млн. рублей теперь относится к преступлениям небольшой тяжести. «Под эту либеральную норму подпадает мошенничество, посягающее на государственное имущество, а также имущество организаций с государственным участием. Это при том, что руководство страны неоднократно указывало на необходимость усиления борьбы со злостным неисполнением договорных обязательств по госконтрактам и приватизационным сделкам, — сказал он. — Кроме того, срок давности по этим преступлениям теперь составляет два года, а не десять, как раньше. Вот почему теперь адвокаты все время болеют». По словам А.Бастрыкина, «такими решениями была проведена мягкая, тихая амнистия похищенного государственного имущества».

Председатель Следственного комитета также обратил внимание участников форума, что в российском законодательстве в санкциях более 300 составов преступлений не предусмотрен нижний предел наказания в виде лишения свободы. В их числе легализация имущества, нажитого преступным путем, значительная часть составов преступлений, связанных с получением и дачей взятки, посредничеством во взяточничестве. Отсутствие нижнего предела, по словам А.Бастрыкина, зачастую делает невозможной экстрадицию обвиняемого в Россию, поскольку во многих международных актах о правовой помощи обязательным условием для выдачи лица является преступление, минимальный срок наказания по которому составляет не менее одного года и выше.

А.Бастрыкин предложил обязать организации, претендующие на участие в приватизационном конкурсе, раскрывать информацию об их конечных выгодоприобретателях. Это позволит предотвратить случаи, когда в конкурсных процедурах участвуют аффилированные организации. «За нарушение указанного требования предлагается снимать претендента с конкурса и впредь ограничивать его участие в конкурсах, а приватизационные договоры признавать ничтожными», — сообщил председатель Следственного комитета. По его словам, необходимо также предусмотреть возможность проведения оперативно-розыскных мероприятий в целях проверки подлинности документов организаций, участвующих в приватизации крупнейших объектов собственности. Кроме того, считает А.Бастрыкин, следует ввести уголовную ответственность оценщиков за помещение в отчет об оценке заведомо недостоверных данных или применению заведомо необоснованных стандартов оценки, а также уголовную ответственность за умышленное уклонение руководителя госорганизации от одобрения крупной сделки, если в результате был причинен крупный или особо крупный ущерб.